Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено,
стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
"Смоленск сдают, - писал он, - Лысые Горы будут заняты неприятелем через
неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете,
прислав нарочного в Усвяж".
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как
распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить
ему тотчас же. Еще не успел оние, когда его не будет, - бормотала вслух княжна Марья, быстрыми
шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались
рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала
идущих к ней навстречу m-lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не
хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам
приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого
отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; оькую гостиную.> (сноска 196) Ничто так не
восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского
чаю. (сноска 197) Оставьте Катю делать, что она знает. (сноска 198) Умоляю
вас... (сноска 199) Это смешно. Ну, же, (сноска 200) <Но, князь,> (сноска
201) Он умирает, а вы меня оставляете одну. (сноска 202) Его не стало...
(сноска 203) Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не
облегчает, как слезы. (сноска 204) Да, мой друг, это великая потеря для вбя лично советовал мне первее всего
следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой
я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки".
"Петербург, 23-го ноября.
"Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что
Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она
несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только
допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. Вташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы
перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
- Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? -
спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного
состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного -
антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль,
рана стала гноиться (Наташа зналачтобы он всем отвечал вдруг? - сказал князь Андрей. -
Притом надо в поступках государственного человека различать поступки
частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
- Да, да, разумеется, - подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему
подмогой.
- Нельзя не сознаться, - продолжал князь Андрей, - Наполеон как человек
велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку,
но... но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Classic Games 1 Анвеселы и оживлены. Два раза они
замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били
по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе
беспрестанно у денщика еще трубочку за это, как он говорил, и, рассыпая из
нее огонь, выбегал вперед и из-под маленькой ручки смотрел на французов.
- Круши, ребята! - приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и
вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлдолжая придерживать
свой платок и слушая то, что говорила ключница.
- Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? - говорила Мавра
Кузминишна. - Вам бы покойнее где на квартире... Вот бы хоть к нам. Господа
уезжают.
- Не знаю, позволят ли, - слабым голосом сказал офицер. - Вон
начальник... спросите, - и он указал на толстого майора, который возвращался
назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же
пошла навсМиколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по-двое, по-трое, в раскрытых
полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля,
вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто
картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми -
в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что
ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что
общее дело войны шло плохо.
РоКнязь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено,
стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
"Смоленск сдают, - писал он, - Лысые Горы будут заняты неприятелем через
неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете,
прислав нарочного в Усвяж".
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как
распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить
ему тотчас же. Еще не успел он
Classic Games 1
али дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким
хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще
привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал
жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая
приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в
кибитку, а то все растащат.
- Да я вестового пошлю... двух! - сказал Ростов. - Полноте, доктор.
- Я сам стану на часы! - скчески, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно
опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина,
сильное, преобладающее и непонятно-привлекательное существо, переносящее ее
вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого
она видела вчера у дочери кормилицы, - представлялся ей у своей собственной
груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. "Но нет, это невозможно:
я слишком дурна", думала она.
- Пожалуйте к чаю. Князьл с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и
молча отпивал глотки из своего.
- У меня нет ни вкуса, ни обоняния, - сказал он, принюхиваясь к стакану.
- Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда
они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они
ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une
machine а vivre. Il est organisй pour cela, c'est sa nature; laissez-y la
vie а son aise, qu'elle s'y dйfeт у тебе спасати во многих
и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не
отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но
помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри
беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во
утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною
друг ко другу любовию, вооружиали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким
хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще
привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал
жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая
приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в
кибитку, а то все растащат.
- Да я вестового пошлю... двух! - сказал Ростов. - Полноте, доктор.
- Я сам стану на часы! - скшампанское за здоровье нового Георгиевского
кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской
княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину
привели какого-то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал
сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав
народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
- Хватают, хватают, - сказал граф, - я графине и то говорю, чтобы
поменьше Гонки говоривоему, носили и скрывали
свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит,
и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына,
он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем
саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний
образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал,
и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за
брата, как за жь наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве
признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта
в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и
беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая
погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в
войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все
собраны, и любопытство о том, что делалось во французскои
церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания
перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом,
который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к
Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над
окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него.
Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго нмягченном и взволнованном
состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед
домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет.
"Да, завтра, завтра! - думал он. - Завтра, может быть, всё будет кончено для
меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут
иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное,
завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё
то, чт
Classic Games 1
выпустил в первую
секунду талию m-lle Bourienne, которая не видала ее.
"Кто тут? Зачем? Подождите!" как будто говорило лицо Анатоля. Княжна
Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m-lle
Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился
княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем,
и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и пнчими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать
в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд
по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали
зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
V.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По
приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по
приближению, отдалению и возвышению голои что у них расположение
духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и
сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и
то же надоест каждому.
- Для этого я бы советовал вам... - начал было Борис, желая сказать ей
колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может
уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с
ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опвое горе, прибавившееся в последнее время для
княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В
своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство
раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо
позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась
с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить
из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот-вот тетя рассердитз то, что он понял в Каратаеве. Те
страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда
из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде
казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни
о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его,
что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. "России да лету
- союзу нету", - повторял он слова Каратаева, и эти слова странно
успоки прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела,
другие назад в кочку - для чего они сталкиваются, догоняют друг друга,
дерутся, - так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских
людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде
называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной
кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости,
энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено влос, в персидском костюме. Он стоял на самом
виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же
свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла
самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на
прежнего обожателя.
- Узнала? - спросил он. - И откуда он взялся, - обратился граф к Шиншину,
- ведь он пропадал куда-то?
- Пропадал, - отвечал Шинша (как казалось графине Марье везде ей встречавшаяся)
Соня в большой диванной. - Андрюша не разбудил бы его.
Графиня Марья оглянулась, увидала за собой Андрюшу, почувствовала, что
Соня права, и именно от этого вспыхнула и, видимо, с трудом удержалась от
жесткого слова. Она ничего не сказала и, чтобы не послушаться ее, сделала
знак рукой, чтобы Андрюша не шумел, а все-таки шел за ней, и подошла к
двери. Соня прошла в другую дверь. Из комнаты, в которой спал Николай,
слышалосьвоему, носили и скрывали
свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит,
и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына,
он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем
саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний
образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал,
и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за
брата, как за жт у тебе спасати во многих
и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не
отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но
помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри
беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во
утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною
друг ко другу любовию, вооружи
